Рецензия на книгу «Ночной шторм»

Возможны лёгкие спойлеры.

Если северный маяк на Олуддене светит, это значит, что кто-то скоро умрет.



Давно меня так не трясло. Скандинавский детектив по праву носит такое название. Он действительно навевает холод. Будто мороз по коже. Великолепная книга. Читала не отрываясь весь день. Триллер с большой буквы. Из тех, где вроде и жестокости никакой почти нет, но так пробирает, словно зимой окно открыл и оставил на весь день.

А в Эланде осень. В Эланде холод. В Эланде ветер шепчет в стенах старых домов. В Эланде,вот, убийство недавно произошло. По словам полицейских, сущий несчастный случай. Добросовестная жена и мать двоих детей внезапно решила принять холодную ванну. Вот только степень холодности не рассчитала, да и погибла от холода в гавани у собственного дома. Внезапно, ага. Даже детей из садика забрать забыла.

Йоаким в самоубийство жены не поверил. У них всё-таки ещё дом не отремонтирован, маяки не обследованы, смерть сестры-наркоманки в памяти не улеглась. Ну не могла его любимая пойти и оставить их одних. А она и не оставила. Она все ещё где-то здесь. Всё ещё где-то рядом. Она и сейчас наблюдает за своей семьёй. И оберегает её.

А в Эланде есть старый заброшенный хутор с деревянным сараем. А в сарае есть стена, изрезанная именами и датами. Эдакими памятниками смерти. А сверху часовня. Часовня, в которую по преданию на Рождество собираются мертвые. И Йоаким имеет все основания ожидать свою любимую Катрин домой. Вот только в дом она войти не может, увы.

А в Эланде банда грабителей промышляет, наплевав на все законы совести, морали и собственной страны. Вот только зря они выбрали своей следущей целью хутор Олудден. Ведь мертвые шепчут свозь старые деревянные стены в забытом сарае. Они здесь, они видят, они с нами. И лишь изрезанное дерево помнит их имена.

9 из 10 за спокойно бегающую после удара топором Тильду

В течение десятков лет сеновал превратился в настоящий музей, наполненный старыми веслами, сундуками, книгами и удочками. Мне приходится отставлять коробки в сторону, чтобы пробраться вглубь сеновала. Там на дальней стене вырезаны имена и годы.

Каролина, 1868.

Петер, 1900.

Грета, 1943.

И много других имен. Почти на каждой доске вырезано имя.

Я стою и читаю их одно за другим, пораженная тем, как много людей погибло на хуторе Олудден. И мне кажется, что они здесь, рядом со мной, на сеновале.